Андрей Ивлев

 

 

Для того, чтобы была понятна суть проблемы, для начала следует ознакомиться с работой главного научного сотрудника Центрального НИИ организации и информатизации здравоохранения Минздрава России Семеновой В.Г. в соавторстве с начальником Управления статистики населения и здравоохранения Росстата Антоновой О.И. «Достоверность статистики смертности (на примере смертности от травм и отравлений в г.Москве).

 Эта работа написана еще в 2007 году, и в тот же год Антонова О.И. защитила весьма содержательную для целей нашего исследования диссертацию на тему: «Региональные особенности смертности населения России от внешних причин», однако до сих пор Генеральной прокуратурой РФ не сделаны значимые практические выводы, в том числе и из результатов исследований группы специалистов под руководством Иншакова С.М.

Общий вывод Семеновой В.Г. и Антоновой О.И. заключается в том, что официальная травматическая смертность от внешних причин в г.Москве формируется в значительной степени за счет административной «ручной» управляемости и недоучета смертности, в том числе от травм и повреждений с так называемыми неопределенными намерениями.

 Не вдаваясь в сугубо медицинские проблемы, в переводе на криминологический язык, выводы названных исследователей недвусмысленно свидетельствуют, что Минздрав РФ и Росстат РФ «липуют» не менее активно,  чем Генеральная прокуратура РФ, которая к тому же вообще не учитывает неочевидные убийства, завуалированные под недоучет травматизма с неопределенными намерениями.

 Надо прямо сказать, что в названной сфере царит абсолютный бардак, до которого нет никому никакого дела. Грубо говоря, криминальные трупы (с признаками насильственной смерти) без возбуждения уголовного дела и проведения расследования под прикрытием заведомо необоснованных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, в которых зачастую фигурируют неправдоподобные, а иногда просто фантастические объяснения причин возникновения на трупе телесных повреждений, списываются для захоронения.

 Редкие случаи, когда по таким ситуациям заинтересованным лицам удается добиться возбуждения дела, заканчиваются, как правило, ничем, то есть заставить «правоохранителей» провести полное, всестороннее и объективное расследование таких дел, а в итоге - социальной справедливости - практически невозможно. По этому поводу конце главы будет кратко рассмотрено пензенское дело Смирновой.

 В абсолютном большинстве случаев по аналогичным делам никто потом криминальные трупы не выкапывает и надлежащее расследование не проводит, даже если появляются какие-либо данные, указывающие на возможное убийство. Эксгумация таких трупов – очень редкое явление, поскольку доказывание убийства возможно, как правило, лишь в тех редких случаях, если убийца (или очевидец) дает полные признательные показания об обстоятельствах преступления.

 Рассматривая проблему государственного укрывательства неочевидных убийств, завуалированных под самоубийства и несчастные случаи, мы еще вернемся к этой работе Семеновой В.Г. и Антоновой О.И.

 Сейчас отметим лишь, что Семеновой В.Г. в соавторстве с другими специалистами за последнее десятилетие написано более десятка статей, посвященных проблеме недостоверности официальной статистики смертности, так или иначе касающихся проблемы сокрытия «правоохранителями» неочевидных убийств. Из числа последних (2013 год) можно назвать очень хорошую работу Ивановой А.Е., Сабгайда Т.П., Семеновой В.Г., Запорожченко В.Г., Земляновой Е.В. и Никитиной С.Ю. «Факторы искажения структуры причин смерти трудоспособного населения России» (см. раздел «Факторы искажения масштабов и структуры внешних причин смерти трудоспособного населения России».

 Наряду с Семеновой В.Г. и Антоновой О.И. важный вклад в разработку указанной выше проблемы внес также профессор Рыбаковский Л.Л. (см., например, подраздел 3.4 «Масштабы и источники недоучета смертности в регионах Центрального федерального округа» в главе 3 «Проблемы смертности в регионах ЦФО» в его работе «Демографическое развитие ЦФО» (2011 год).

Не менее убедительные выводы, косвенно (с медико-статистических позиций) указывающие на фальсификацию «правоохранителями» государственной статистики в сфере учета убийств, содержатся в работах Кузьмина Ю.Ф. и Колчиной А.А., например, «Медико-социальные особенности травматизма криминального характера» (2007 год), «Актуальные вопросы травматизма криминального характера» (2008 год), а также диссертация Колчиной А.А. «Медико-социальная характеристика и профилактика умышленного травматизма» (2009 год).

  Генеральная прокуратура Российской Федерации упорно продолжает игнорировать все данные, указывающие на массовые укрывательства «правоохранителями» неочевидных убийств, в том числе под видом различного рода травматизма у неопознанных трупов.

Мы уже касались этой проблемы, указывая, что ни по одному из 29 обнаруженных в Курьяновских очистных сооружениях трупах убитых Пичушкиным лиц не было возбуждено ни одного уголовного дела, хотя на всех трупах имелись явные следы травматизма, которые должны были быть оценены как признаки насильственной смерти и повлечь за собой возбуждение уголовных дел.

Но не случилось – все убийства были укрыты «правоохранителями», и общественность никогда бы не узнала об этих преступлениях Пичушкина, если бы он сам о них не рассказал. То же самое происходит и сейчас: «правоохранители» продолжают укрывать неопознанные трупы с явными признаками насильственной смерти, списывая эти факты в отказные материалы, а Генеральная прокуратура РФ, изображая бурную деятельность, отменяет 0,5% заведомо необоснованных постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел по фактам обнаружения неопознанных трупов с признаками насильственной смерти, о чем можно достоверно судить, если сопоставить общее количество обнаруженных неопознанных трупов (с признаками разложения и травмированных) и число отмененных постановлений.

 Понятно, что ситуация с 29 эпизодами сокрытых убийств по фактам обнаружения неопознанных трупов жертв Пичушкина является не случайной, а достаточно точно характеризует отношение «правоохранителей» к указаниям Генеральной прокуратуры РФ о порядке возбуждения уголовных дел в связи с обнаружением неопознанных трупов с признаками насильственной смерти.

 Даже скандальные откровения маньяка Пичушкина ничего не изменили в фактическом отношении «правоохранителей» к проблеме укрывательства неочевидных убийств – настолько востребована в Российской Федерации система государственного укрывательства «лишних» и «неперспективных» преступлений.

 Обнадеживает, что научно-учебная группа «Демографический анализ смертности от внешних причин» (руководитель Вишневский А.Г.) в национальном исследовательском университете ВШЭ пытается разрабатывать проблему ненадлежащей диагностики причин смертности, касаясь некоторых аспектов недостоверной статистики умышленного криминального травматизма, что имеет прикосновенность к проблеме укрывательства неочевидных убийств, а также убийств, замаскированных под самоубийства, отравления и несчастные случаи.

 Однако общая проблема всех исследователей заключается в том, что Генеральная прокуратура Российской Федерации всячески препятствует практической разработке проблемы государственного укрывательства неочевидных убийств, поскольку основная доля вины путинского государства в продолжении практики укрывательства «неперспективных» неочевидных убийств и формировании на этой основе заведомо недостоверной государственной уголовной статистики лежит на руководстве этого надзорного органа.

                                        Российские криминологи на службе у укрывателей и последствия.

 Криминологическим обслуживанием безудержного и стабильного роста российской преступности, демагогическим обоснованием неспособности «правоохранительных» органов Российской Федерации контролировать хотя бы основную часть особо опасной преступности, в частности, убийств, а также в целях циничного оправдания нежелания и неспособности путинского государства эффективно защищать права обычных граждан, в том числе право на жизнь, и обеспечивать в приемлемых масштабах реализацию принципа неотвратимости наказания за совершение преступлений, занимаются когорты официозных криминологов-«государственников».

  Путинские криминологи открытым текстом заявляют, что российские «правоохранители» обоснованно и правильно регистрируют лишь тот объем преступности, с которым могут справиться, следовательно, вся спрятанная этими «правоохранителями» преступность и, соответственно, заведомо ложная государственная статистическая отчетность – это нормальные, обычные явления, с которыми российское государство согласно, поскольку большее количество преступлений оно все равно не в состоянии пропустить через действующую систему уголовного судопроизводства.

Таким образом, налицо официозное оправдание и идеологическое обоснование функционирования государственной системы укрывательства преступлений и грандиозной лжи уголовной статистики.

Примечательно, что российские криминологи, обслуживающие нынешний режим, со ссылками на, якобы, аналогичный международный опыт не стесняются утверждать о допустимости преднамеренного искусственного (неофициального) выведения части преступности в латентную форму.

 Между тем ни в одной цивилизованной стране мира правовое государство никогда не пойдет на умышленный отказ от регистрации преступлений. Подобные явления имеют место лишь при тоталитарных и диктаторских режимах, при которых принципы верховенства права и законности замещены архаично-авторитарным «ручным» управлением, что как раз имеет место быть в современной России.

«Ручное» управление уголовной статистикой и принцип неотвратимости ответственности за совершенные преступления находятся в антагонистическом противоречии, что с практической точки зрения означает: либо манипулирование статистическими показателями преступности, либо полная и достоверная регистрация.

Судя по тому, какие идеи российские криминологи официально закладывают в голову студентам юридических ВУЗов, не вызывает особого удивления неофициальная позиция руководства Генеральной прокуратуры РФ и Следственного комитета РФ, заключающаяся в продолжении практики государственного укрывательства «неперспективных» неочевидных убийств.

По всей видимости, генеральный прокурор РФ и руководитель следственного комитета РФ согласились с предложенным российскими криминологами идеологическим обоснованием государственного укрывательства «лишних» убийств и твердо придерживаются той точки зрения, что российские «правоохранители» не в состоянии «охватить своим вниманием» весь массив неочевидных убийств, поэтому «правоохранителям» пока неофициально (в отличие от должностных преступлений власть имущих – следователей, прокуроров, судей) выдана государственная индульгенция (ведомственная инструкция) на «сортировку преступности» в «ручном» режиме: исполнители на местах самостоятельно определяют, какие неочевидные убийства являются «перспективными», а какие – «лишними».

Соответственно, «перспективные» убийства регистрируются и расследуются, а «неперспективные» - укрываются.

Можно предположить, что если бы в этом вопросе был минимально честный подход, Генеральному прокуратуру РФ и руководителю Следственного комитета РФ следовало бы издать специальный ведомственный нормативный акт (инструкцию), предоставляющую «правоохранителям» полномочия по самостоятельной «сортировке» убийств, как это сделано в отношении должностных преступлений власть имущих, о чем в следующей главе пойдет отдельный разговор.

Российским «правоохранителям», укрывающим «неперспективные» убийства, приходится работать в «ручном» режиме манипуляций и фальсификаций без официальной государственной страховки (инструкции), так сказать, на свой страх и риск, ежедневно укрывая от регистрации «лишние» неочевидные убийства, надеясь на «порядочность» начальства, которое в случае необходимости войдет в положение и защитит их от закона.

«Правоохранительные» делопроизводители надеются на милость начальства, которое в качестве бонуса в ответ на их «хорошее» поведение спасет от теоретической возможности понести наказание за систематическое и массовое укрывательство неочевидных убийств ради благополучной государственной и ведомственной статистики, карьерного благоденствия начальства.

 Таким образом, в настоящее время в Российской Федерации, как указывалось выше, одновременно сосуществуют два порядка (метода) систематических и массовых укрывательств преступлений и фальсификации государственной уголовной статистической отчетности.

Первый порядок – неофициальный (нерегламентируемый) – применяется, в частности, для укрывательства «неперспективных» неочевидных убийств, о чем речь идет в настоящей главе. Понятно, что власть имущие пока «стесняются» официально регламентировать порядок укрывательства неочевидных убийств

Второй порядок – официальный, регламентируемый ведомственными инструкциями Генеральной прокуратуры РФ и Следственного комитета РФ – применяется для укрывательства должностных преступлений власть имущих (следователей, прокуроров, судей), о чем будет подробно изложено в следующей главе.

Опасная для общества криминологическая концепция (см., например, учебник «Криминология» под редакцией Аванесова Г.А., с участием Иншакова С.М. и других, 5-е издание, М., 2010 год, с. 389) о допустимости манипуляций «правоохранителей» в сфере регистрации преступности и самовольное определение их начальниками приемлемого, с их точки зрения, «пропускного» количества преступлений, разумеется, в том числе неочевидных убийств, на практике инсталлируется в ситуацию, при которой нынешние «правоохранители», не испытывая особых угрызений совести, регистрируют в РФ ежегодно 4-5 тысяч неочевидных убийств, укрывая при этом порядка 60 тысяч. Правда, тот же Иншаков С.М., явно скромничая, называет для 2009 года цифру в 28 тысяч укрытых убийств.

 Понятно, что разница в цифрах в данном случае не меняет существо проблемы.

Справедливости ради отметим, что столь категорически недопустимый уровень латентности убийств не является прямым и непосредственным следствием практического применения концепции Аванесова Г.А. в современных российских условиях.

Однако такие угодливые криминологические «теории», пытающиеся заведомо ложно объяснить, обслужить и демагогически обосновать государственную ложь, полный развал и деградацию квалифицированного следствия в отношении особо опасной преступности, в реальной жизни посредством преступного бездействия «правоохранителей» наносят конкретным людям максимальный вред, что видно на примере уже рассмотренных ситуаций систематического и массового укрывательства «неперспективных» неочевидных убийств, и будет показано далее.

 В условиях господства официальной лжи российские криминологи, обслуживая потребности правящего режима, не должны забывать о последствиях избирательного правоприменения и самовольного аннулирования исполнителями принципа неотвратимости ответственности.

Контроль за преступностью означает в первую очередь достоверность ее регистрации.      Ложь порождает недоверие общества к государству и его институтам.

 В настоящее время ложь стала практически официальным средством уголовной политики путинского государства, обеспечивая постоянное воспроизводство системы государственного укрывательства преступлений и формируя заведомо недостоверную уголовную статистику.

 Именно поэтому столь низок авторитет российских «правоохранителей» среди населения: граждане считают, что «правоохранители» их не защищают, а лишь карают.

 Государственное укрывательство неочевидных убийств способствует дальнейшему распространению мнения об отсутствии у граждан эффективной защиты права на жизнь.