|
|
|
УКРЫВАТЕЛЬСТВО ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Андрей Ивлев
Предисловие
В советское время была популярна книга американского криминолога Эдвина М. Шура «Наше преступное общество», вышедшая в СССР в 1977 году 150-тысячным тиражом в издательстве «Прогресс». В этой книге показаны социальные и правовые источники преступности в США, а для советской идеологии того времени уже само название книги выгодно подчеркивало преимущество социалистического строя в сравнении с правопорядком в США. Это исследование Эдвина Шура, как и некоторые другие его книги о криминальном поведении в Америке, охотно издавали в СССР, поскольку Шур имел в США возможность (и не стеснялся) говорить американцам правду, в том числе и о проблеме латентной преступности.
Но эта же проблема существовала и в Советском Союзе, однако тщательно вуалировалась, в результате чего создавалось ложное впечатление о нашем благополучии в борьбе с преступностью. Показуха и очковтирательство всегда являлись характерными признаками российского образа жизни, как бы упрямо не утверждалось об обратном. Советская действительность несла на себе родимые пятна российского менталитета. В то же время объективности ради надо признать, что проблема умышленного укрывательства преступлений в Советском Союзе не идет ни в какое сравнение с криминологической характеристикой тяжелейшей ситуации в данной области в современной России. Государственная ложь и демонстративный цинизм власть имущих, в том числе высших российских чиновников, следователей, прокуроров и судей, стали движущей силой и основными причинами субъективного характера, которые ныне привели к формированию и полномасштабному функционированию системы государственного укрывательства преступлений.
По сравнению с последними годами Советской власти в настоящее время в России укрывается примерно в 20-30 раз больше преступлений, нежели это имело место еще 25 лет назад. Наряду с этим умышленное укрывательство должностных преступлений возросло минимум в 100 раз. Это является тщательно скрываемой гуманитарно-правовой катастрофой современного российского общества. Власть имущие хранят по этому поводу почти полное молчание, а имеющиеся в России мизерные теоретические разработки относительно проблем латентной преступности в ее наиболее отвратительной форме (неучтенные преступления) на практике преданы завуалированной форме обструкции и циничному игнорированию.
Вопрос о том, какое это имеет практическое значение для граждан Российской Федерации, является основополагающим для настоящего исследования. Вместе с тем, следуя общей концепции Эдвина Шура, надо признать, что под давлением фактов и примеров, приведенных далее, эту работу можно было бы обоснованно назвать, например, так: «Наше чрезвычайно преступное общество».
1. О латентной преступности.
Сразу следует оговориться, что в данной работе речь будет идти об организованном государством укрывательстве преступлений, или во всяком случае - об укрывательстве преступлений при умышленном попустительстве высших должностных лиц государственных органов, в том числе судов Российской Федерации. Соответственно, все иные случаи укрывательства преступлений, подпадающие под признаки состава преступления, предусмотренного статьей 316 УК РФ, не являются предметом нашего исследования.
Итак, что такое государственное укрывательство преступлений и когда эта проблема стала в России системной. Всем известно, что в любом государстве существует некоторое количество преступлений, которые носят латентный характер. Латентная преступность представляет собой незарегистрированную часть реально совершенных преступлений.
По общему правилу, чем больше доля скрытой преступности, тем ниже уровень законности и правопорядка и наоборот - выше уровень произвола и беззакония. В криминологии принято считать, что латентная часть преступности включает скрытые и скрываемые преступления, а по механизму образования латентная преступность распадается на три составные части:
1) незаявленные преступления;
2) неучтенные преступления;
3) неустановленные преступления.
К категории незаявленных преступлений, представляющих интерес для данного исследования, относятся общественно-опасные деяния, запрещенные УК РФ, сведения о которых умышленно проигнорированы или преднамеренно «не замечены» полномочными должностными лицами правоохранительных органов, которые обязаны выявлять, регистрировать, учитывать и расследовать эти преступления. Указанное умышленное незаконное бездействие должностных лиц как способ формирования незаявленной (скрытой) преступности является уголовно-наказуемым злоупотреблением служебными полномочиями. Более подробно об этом будет изложено в главе, посвященной государственному укрывательству «неперспективных» неочевидных убийств.
Применительно к проблеме государственного укрывательства должностных преступлений и преступлений против правосудия представляет интерес прежде всего (но не только) категория неучтенных преступлений, то есть тех, о которых было официально заявлено, и, соответственно, должностные лица компетентных органов были недвусмысленно и прямо осведомлены о наличии оснований для приема и регистрации сообщений в книге учета преступлений и происшествий, но вопреки закону эти сообщения не были зарегистрированы, не были проверены; по ним не принимались процессуальные решения и не сообщались заявителю, что не позволяло оспорить постановления в суде, как гарантировано национальным правом.
Неучтенные преступления также являются весьма опасной формой преднамеренно скрываемой преступности, поскольку эта категория латентных преступлений формируется за счет демонстративно противоправной деятельности должностных лиц правоохранительных органов, обязанных расследовать преступления, а не укрывать их. Не меньшее, а скорее – еще большее значение имеет тот криминологический фактор, что в настоящее время в путинской России государственное укрывательство преступлений приобрело системный характер, что не было характерно для правоприменения в СССР.
Это означает, что должностные лица государственных органов Российской Федерации, обязанные выявлять и расследовать преступления, а также осуществлять надзор за надлежащим приемом и регистрацией сообщений о преступлениях, умышленно, целенаправленно и системно осуществляют с использованием своих служебных полномочий на всей территории России полномасштабное сокрытие «неперспективной» или «ненужной» преступности.
Таким образом, государственное укрывательство преступлений приобрело системный характер после развала Советского Союза и «приватизации» органов государственной власти и управления. Система государственного укрывательства преступлений в России сложилась примерно за 10 лет, в период с 1991 года по 2000 год. В настоящее время экстраординарным криминальным обстоятельством является тот факт, что суды Российской Федерации вопреки закону заведомо неправосудно содействуют следователям и прокурорам в осуществлении государственного укрывательства «неперспективных» и «ненужных» преступлений, а именно: с использованием полномочий судебной власти систематически и массово препятствуют заявителям в процессуальной возможности оспорить в судах постановления, предусмотренные частью 1 статьи 145 УПК РФ.
Таким образом, государственное укрывательство преступлений осуществляется в Российской Федерации в результате заведомо противоправной деятельности дознавателей, следователей, прокуроров и судей. В современной России эта проблема приобрела катастрофический характер, поскольку масштабы латентной преступности, формируемой путем должностных преступлений лиц государственных органов и преступлений судей против правосудия, носят беспрецедентный характер в силу ее массовости и тотальной распространенности.
Исключительный цинизм должностных лиц правоохранительных органов и демонстративное пренебрежение правом со стороны путинских судей привели к развалу и деградации системы регистрации и учета сообщений о совершенных преступлениях, что нашло свое выражение в абсолютно произвольной, в режиме так называемого «ручного управления», практике регистрации сообщений о преступлениях. Фактически это означает, что дознаватели и следователи регистрируют лишь те сообщения о преступлениях, относительно которых им прямо или косвенно указывает их начальство.
В таком режиме в подразделениях Следственного комитета Российской Федерации регистрируется всего 10-15% официально заявленных должностных преступлений; остальные заявления о совершенных преступлениях, подлежащие согласно закону обязательному приему, преднамеренно не регистрируются и не проверяются. Соответственно, около 85-90% официально заявленных преступлений этой категории умышленно укрываются.
Государственное укрывательство официально заявленных преступлений осуществляется посредством подмены федерального закона заведомо незаконными положениями ведомственных инструкций Генеральной прокуратуры РФ и Следственного комитета РФ, позволяющим вопреки императивным требованиям УПК РФ не принимать, не регистрировать, не проверять, процессуально не рассматривать заявления, содержащие мотивированные доводы о совершенных преступлениях, не выносить предусмотренные законом постановления и не сообщать их заявителям.
Эти заявления о совершенных преступлениях, произвольно относимые к числу «неперспективных» или «лишних», без принятия предусмотренного законом процессуального решения заведомо неправомерно, на основании ведомственных инструкций, списываются в так называемые номенклатурные дела, сведения о которых неизвестны законодательству Российской Федерации.
Более подробно об этом будет изложено в главе, посвященной государственному укрывательству должностных преступлений власть имущих. Следует отметить, что в органах внутренних дел Российской Федерации вопреки распространенному мнению и по сравнению с СК РФ доля неучтенных преступлений значительно ниже (примерно 30%). Эта разница объясняется прежде всего спецификой подследственности названных правоохранительных органов, и в незначительной степени - различной эффективностью прокурорского надзора в сфере приема и регистрации сообщений о преступлениях в СК РФ и МВД РФ.
Дело заключается в том, что согласно статьи 151УПК РФ большинство особо тяжких преступлений и должностных преступлений, в том числе следователей, прокуроров и судей, расследуются следователями СК РФ, которые в меньшей степени и с меньшей эффективностью подвержены прокурорскому надзору, а путинское государство, как это хорошо видно на практике и будет показано далее, имеет своим назначением всемерную защиту любой ценой и любыми средствами интересов власть предержащих, которые кормят от имени государства своих охранителей, покупая их усердие и рвение в безусловной приверженности интересам правящего клана.
Эта фундаментальная задача объективно обусловливает жизненную необходимость функционирования в путинской России системы государственного укрывательства преступлений власть имущих. Как будет раскрыто далее, этой имманентной особенностью современного мафиозно-клептократического государства в полной мере пользуются и серийные убийцы. Здесь же достаточно отметить, что проблемами латентной преступности, особенно в части умышленно неучтенного массива преступлений, в России всегда занимались как бы нехотя и из рук вон плохо, поскольку эта сфера криминологических исследований являлась и является чрезвычайно неудобной и нежелательной для любой российской власти, а карьерные соображения исполнителей зачастую ограничивали их научный и практический энтузиазм.
Как указано выше, в Советском Союзе проблема укрывательства, например, должностных преступлений в отличие от путинской России не носила государственно-системный и тотальный характер, соответственно, не являлась для населения столь драматично-актуальной и не имела такие чудовищные последствия для законности и правопорядка в стране. В СССР в наиболее неблагоприятный период времени (конец 80-х годов прошлого века) неучтенная преступность составляла не более 10%, а в целом латентная преступность вряд ли превышала 60-70%. Сейчас эти показатели превышены на порядок, но фактическое положение дел российскими властями тщательно скрывается и маскируется. Имеющиеся научные исследования этой проблемы, в том числе по линии Генеральной прокуратуры РФ, на практике почти полностью игнорируются.
Генеральная прокуратура Российской Федерации, обязанная осуществлять государственный надзор за соблюдением законности, в том числе в сфере приема, регистрации, проверки сообщений о преступлениях, вуалирует свою абсолютную профессиональную (ведомственную) несостоятельность, полную ангажированность исполнительной властью и преступное бездействие посредством очковтирательства, имитируя бурную деятельность с заведомо минимальным КПД. Система прокурорского надзора в Российской Федерации в указанной области правоохранительной деятельности дискредитирована полным отсутствием положительной динамики, а сам прокурорский надзор деградировал и погряз в злоупотреблениях и очковтирательстве, что хорошо видно из реальной практики тотального попустительства в государственном укрывательстве преступлений власть имущих, в первую очередь следователей, прокуроров и судей.
В этой же области правоприменения процессуальные результаты судебного контроля на стадии досудебного судопроизводства недвусмысленно указывают на ничтожность (несостоятельность) действия в России принципа верховенства права и тотальную преступность судебной власти Российской Федерации, что убедительно подтверждается многими сотнями вступивших в законную силу заведомо неправосудных судебных актов судов всех уровней судебной системы Российской Федерации. При таком положении дел очевидно, что проблема латентной преступности применительно к практической деятельности правоохранительных органов Российской Федерации фактически уничтожила реальную возможность реализации многих декларированных Конституцией РФ основных прав и свобод граждан, а сам уровень скрываемой преступности в путинской России объективно свидетельствует об имманентной криминализации сообщества воров и их охранителей.
Это указывает на насущную необходимость здоровых сил общества срочно и массово отреагировать на вопиющий произвол и беззаконие правоохранительных органов и судов Российской Федерации, практикующих системное укрывательство преступлений власть имущих и злоупотребляющих правосудием с использованием властных механизмов в целях обеспечения государственного сокрытия преступлений от приема, регистрации, проверки и процессуального рассмотрения.
Для тех, кто интересуется проблемами латентной преступности, рекомендую следующую литературу:
1. Криминология (множество учебников),
2. Латентная преступность: познание, политика, стратегия. Сборник материалов международного семинара. М., 1993, 338 с.
3. Гаврилов Б.Я. Обеспечение конституционных прав и свобод человека и гражданина в досудебном производстве. М., 2003, 368 с.
4. Заболоцкая А.Г., Алексеева А.П., Колбасина Е.Е. Латентная преступность: понятие, причины, способы измерения и противодействия. Волго-д, 2008, 88 с.
5. Смирнов А.М. Латентная преступность в России. М. 2013, 184 с.,
6. Овчинский В.С. Криминология кризиса. М., 2009, 240 с.,
7. Иншаков С.М. Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности. М.,2011, 839 с. Самая лучшая, хотя и самая сложная – последняя работа (Иншакова С.М., ГП РФ).
2. Укрывательство убийств.
Прежде чем раскрыть содержание проблемы государственного укрывательства «неперспективных» убийств, следует назвать основные причины, побуждающие исследовать именно эту тему. Итак, почему важно уяснить применяемый российским государством механизм укрывательства именно убийств?
Во-первых, убийство – наиболее тяжкое преступление против личности, соответственно, российское государство, умышленно осуществляющее ныне массовые укрывательства убийств своих граждан, тем самым причиняет максимально возможный личностный вред населению, проживающему на территории Российской Федерации. Впрочем, как будет показано ниже, Российская империя, а позже – Советский Союз, никогда особо не комплексовали по поводу колоссальных неоправданных потерь своих граждан, цена жизни которых всегда стремилась к нулю, а в период жестоких катаклизмов таковой и была. Этот же антигуманный подход обычно применялся и в отношении иностранных граждан, о чем также пойдет речь в свое время.
Итого: необузданные имперские «потребности» и чрезмерные амбиции в России всегда были так называемым государственным приоритетом, часто противоречащим интересам большинства подведомственного населения.
Во-вторых, результаты исследования этого вопроса позволяют наглядно показать, что если уж систематическое и массовое укрывательство убийств является в Российской Федерации обычной «правоохранительной» рутиной не рефлексующих по этому поводу «специалистов» и их повседневной практикой, не вызывающей многие годы никаких отрицательных эмоций у «отцов нации», то государственное укрывательство иных категорий преступлений, не посягающих на основы существования этого государства и интересы власть предержащих, вообще является мелким ведомственным развлечением российского охранительного чиновничества. Итого: нынешнее российское государство беспокоит укрывательство только тех преступлений, расследование которых необходимо для удержания власти, пресечения инакомыслия, безудержного обогащения олигархов и благоденствия чиновничества, удовлетворения имперских амбиций власть имущих и поддержания их престижа.
Если же совершаемые преступления не посягают на указанные выше ценности правящего класса и не препятствуют решению проблем сохранения или узурпации власти, а наоборот, позволяют скрывать от общества уголовно-наказуемые прегрешения власть имущих, то такие преступления ввиду умышленного незаконного бездействия «правоохранителей» автоматически попадают в разряд латентных.
В-третьих, криминологи полагают, что наименее латентными являются убийства, на примере государственного укрывательства которых возможно более наглядно и обстоятельно показать сущность этого явления и алгоритм противоправного поведения (бездействия) государственных органов. И, наконец, в четвертых, мне как бывшему следователю близка эта проблема с профессиональной точки зрения. Сначала буквально несколько слов о ценности человеческой жизни в Российской Федерации. Не углубляясь особенно в историю российского государства, вспомним каким традиционным образом и привычными методами в России всегда решались все глобальные проблемы. Правильно: авралом. Как известно, в условиях аврала не принято долго рассуждать о людях и об их интересах. Лес рубят – щепки летят. В России люди всегда были этими «щепками». Но за исключением правящего клана, члены которого считались «неприкасаемыми». Однако правило «неприкасаемости» работает только в условиях «стабильности» или «застоя». Вот почему в России правители всегда любили «стабильность» и готовы были культивировать любой «застой», лишь бы не возникла общественная турбулентность, разрушающая их статус «неприкосновенности».
В России любые общественно-значимые «чистки», «оттепели», «перестройки» приводили к нарушению негласного принципа «неприкасаемости» господ. Разумеется, в условиях любой революционной ситуации объективно снижается ценность личности каждого индивидуума, но в отношении «неприкасаемых» это снижение является катастрофическим, поскольку и в результате чего защищенность представителей элит становится сопоставимой с таковой остальной части общества. Иными словами, общественно-политическая «оттепель» – антипод «стабильности» и благополучия в первую очередь и главным образом для правящей клики, поэтому так громко «неприкасаемые» в России голосят о недопустимости «революционных потрясений»: социальная турбулентность в значительной степени лишает их «неприкасаемости».
Таким образом, «оттепели», «перестройки» и прочая «нестабильность» очищают общественные отношения, в целом оздоровляют общество, при этом объективно увеличивают степень равенства граждан перед законом, что противопоказано господствующему классу, привыкшему к своей «неприкасаемости». В этом заключается основное противоречие между интересами «неприкасаемых» и остальной частью общества. Возвращаясь к проблеме государственного укрывательства убийств, следует отметить, что в общей доле неучтенной преступности укрывательство убийств в Российской Федерации составляет совсем малые цифры: буквально несколько процентов (2-3%), однако в абсолютном выражении это около 60 тысяч особо тяжких преступлений, совершенных в условиях неочевидности.
Иными словами, ежегодно в путинской России «правоохранители» умышленно укрывают от регистрации, учета и расследования почти 60 тысяч неочевидных убийств. Казалось бы: как это возможно, ведь убийства номинально относятся к категории наименее латентных преступлений? Но это только в теории. На практике существует целая система государственного укрывательства неочевидных убийств. Эта система в целом, а также используемые «правоохранителями» методы и приемы укрывательства убийств цинично вуалируются, что позволяет держать общество в неведении в течение длительного времени. О существующей преступной практике государственного укрывательства неочевидных убийств достоверно известно весьма ограниченному кругу лиц. В качестве примера можно указать, что из числа следователей Следственного комитета РФ, расследующего дела об убийствах, об этой незаконной практике известно буквально единицам, в том числе из числа следователей, ранее работавших в системе прокуратуры Российской Федерации.
Следователи СК РФ банально не в курсе, поскольку жестко ограничены рамками расследуемых дел и вопреки закону не являются процессуально самостоятельными должностными лицами. Об этом позаботилось само авторитарное государство – так функционирует чекистская система управления: начальник всегда прав; приказы не обсуждаются, а выполняются; жесткая субординация исключает дискуссии; запрет на несанкционированное получение и распространение информации, недопустимость публичного обсуждения ведомственных проблем и т.д.
Ниже на конкретных примерах будет показано, как функционирует государственная система укрывательства «неперспективных» неочевидных убийств, а сейчас я хотел бы объяснить тот принцип подготовки и использования следственных кадров, который обеспечивает нужный власть имущих результат – сокрытие этих преступлений от регистрации, учета и расследования.
Вообще, тема государственного укрывательства «неперспективных» убийств чрезвычайно важна с точки зрения наличия двух принципиальных вопросов:
1) создания предпосылок для общественного обсуждения и последующего принуждения власть имущих к прекращению (или по крайней мере -существенному ограничению) заведомо незаконной практики правоохранительных органов Российской Федерации, систематически и массово укрывающих неочевидные убийства;
2) раскрытия на доступном общественному пониманию примере преступной сущности такого явления как государственное укрывательство преступлений и воспрепятствование продолжению существующих «вуалирующих» практик «правоохранительной» системы Российской Федерации.
Итак, почему же сами следователи не в курсе, что путинское государство за хорошую, достойную зарплату и множество всяких привилегий и льгот держит их «в темную», а точнее – не использует их по назначению для полномасштабного и в соответствии с законом и принципами гуманизма расследования наиболее тяжких преступлений против личности.
Удивительно, но факт: на этот ключевой вопрос есть весьма простой ответ – по мотивам политической целесообразности. Иначе говоря, в современной России государство в лице соответствующих высших должностных лиц считает нецелесообразным, чтобы следователи регистрировали, учитывали и расследовали всю совокупность реально совершенных неочевидных убийств, поскольку эти расследования, формально предусмотренные законом как обязательные, являются «неперспективными», поэтому, якобы, следователям незачем ими заниматься, тратить время, энергию и государственные средства, тем более в условиях резкого возрастания рисков, в том числе количества так называемых политических преступлений.
Мы видим реальное выражение принципа «ручного управления» уголовной статистикой в действии: закон отдыхает, поскольку работает дискретное усмотрение начальников. На приведенных ниже примерах будет видно, как усмотрение начальников прямо противоречит требованиям закона, ведь закон обязывает должностных лиц полномочных государственных органов расследовать каждое совершенное преступление, а не выбирать, какое из них представляется перспективным или неперспективным.
Но в России для начальствующего усмотрения существуют не только благоприятные факторы исторического развития, но и объективные проблемы, а именно: большая территория, соответственно, большое количество населения, а при стабильно высоком (и все повышающемся) уровне преступности – значительное количество преступлений, которые надо бы как-то расследовать.
Поэтому самые «умные» российские начальники-карьеристы, занимающие высокие государственные должности, придумали несложный выход: зачем расследовать преступления, если их можно укрывать? Поскольку это «гениальное» решение снимает сразу множество проблем, связанных с реальным расследованием преступлений, а высвобождающиеся следственные кадры можно бросить на борьбу против несогласных с режимом, обеспечивая его несменяемость, дело остается за малым: держать общество и самих «винтиков» этих так называемых «органов» в неведении относительно действительного положения дел с совершенными неочевидными убийствами.
Так возникла преступная необходимость для манипулирования уголовной статистикой, формирования ложной статистической отчетности и системного государственного укрывательства неочевидных убийств. Вот с какой целью российские начальники от следствия изобрели непредусмотренное законом, но жизненно-необходимое лично им для карьерного благополучия и стабильного должностного роста, понятие «неперспективных» неочевидных убийств, которые надо укрывать, чтобы не расследовать и тем самым не испортить свои статистические показатели.
Мне лично пришлось столкнуться с этой проблемой лишь спустя 13 лет после начала следственной практики (в 1999 году). И возможно, я никогда бы с ней не столкнулся, если бы не случай. К тому времени я уже был не просто следователем прокуратуры, а по занимаемой должности анализировал следственно-оперативную работу по делам об убийствах, совершенных в условиях неочевидности, то есть не замыкался на проблемах «своих» дел, а смотрел на эту работу шире и несколько с иных позиций. Поэтому с учетом этого опыта и имея в виду множество «свежих» примеров я могу уверенно утверждать, что абсолютное большинство следователей вообще не представляет, как функционирует нынешняя государственная система укрывательства неочевидных убийств, и более того - не желает знать этого. К сожалению, большинство следователей – это типичные чиновники-карьеристы, которые являются холуями своих непосредственных начальников и рабами – прямых начальников. Они делают только то, что им эти начальники приказывают. Иначе, они оказываются на улице. Так устроена российская «правоохранительная» система, хотя по закону (статья 38 УПК РФ) следователи являются процессуально самостоятельными должностными лицами, но в действительности следователи являются не более, чем «винтиками»-исполнителями, продающими свою лояльность коррупционному государству, которое за деньги и привилегии покупает беспрекословность исполнителей воли правящей корпорации.
При таких обстоятельствах следователи не желают знать ничего лишнего, в том числе о том, как грешат против закона и совести их начальники, делающие карьеру за счет систематического и массового укрывательства «неперспективных» или «нежелательных» преступлений. Эти же следователи, которых правильнее считать чиновниками-делопроизводителями, ничего не выигрывают от того, чтобы выявлять и расследовать ранее укрытые убийства, поскольку выявляемые преступления необходимо доказывать, а это, как правило, большая проблема, если ранее они укрывалось.
В итоге образуется замкнутый порочный круг: никто из полномочных должностных лиц следственных органов путинской России не заинтересован в выявлении и регистрации неочевидных преступлений, в том числе убийств, и не желает «лишней» работы за те же деньги, а общество не знает о существующей проблеме, поскольку государство и его высшие должностные лица цинично заверяют и убеждают граждан, что современные российские следователи – замечательные профессионалы, а прокуроры и судьи – честные люди, добросовестно исполняющие свой служебный долг.
Эта ложь способствует деградации и развалу квалифицированного следствия, поскольку вуалирует реальные проблемы и препятствует обучению и воспитанию настоящих профессионалов. От такой системы выигрывают карьеристы-проходимцы, манипулирующие статистическими показателями следственной работы, умеющие прятать свои ошибки и погрешности, выставляя на первый план показушные достижения и искусственно полученные результаты.
В итоге лучшими признаются худшие и наоборот. В такой обстановке из года в год качество следствия неуклонно снижается, а уровень мнимого благополучия увеличивается. Предварительное следствие покидают лучшие специалисты, отказывающиеся «липовать», изобретать и фальсифицировать. Отрицательная селекция следственных работников в короткие сроки приводит к общему снижению качества расследования уголовных дел и увеличению количества так называемых следственных ошибок. Указанная тенденция находит свое косвенное подтверждение в редких, но тем более ценных, научных разработках, а также в результатах следственно-судебной практики, которая в настоящее время производит удручающее впечатление.
Неслучайно бывший президент РФ Медведев Д.А. в ноябре 2010 года на совещании в Ессентуках публично заявил о недоверии к официальным данным уголовной статистики, без обиняков назвав ее «брехней».
( продолжение следует http://goo.gl/vHfTXl)
|
|